Закон против домашнего насилия в Кыргызстане - один из наиболее прогрессивных на постсоветском пространстве. Сообщать в правоохранительные органы о насилии может не только жертва, но и свидетели, а милиционеры вправе запретить, к примеру, мужу приближаться к жене. Но на практике закон почти не работает, и многие агрессоры продолжают уходить от ответственности.

Если раньше правоохранительные органы могли защитить пострадавшую, только если она сама заявляла на обидчика, то теперь они могут действовать и в том случае, когда о насилии рассказал свидетель или медицинский работник.

Однако за время действия закона проблему решить не удалось: как отмечают правозащитники, большое число женщин по-прежнему не обращаются в милицию, а многие и не знают о том, что могут получить помощь. По данным Национального статистического комитета, именно женщины чаще всего страдают от рук своих мужей или родственников: в 2018 году 95% зарегистрированных случаев семейного насилия совершались мужчинами.

МВД не ведет отдельной статистики убийств в результате домашнего насилия, но по оценкам фонда "Женская демократическая сеть", только за 2018 год в Кыргызстане по вине родственника или партнера погибли 62 женщины.

Коронавирус усугубил ситуацию: в результате введенного карантина, когда многие женщины оказались заперты в одном помещении с агрессивными родственниками, число заявлений о домашнем насилии за три месяца только в Бишкеке, по данным МВД, выросло по сравнению с прошлым годом на 62%. Кризисные центры вынуждены работать удаленно и могут консультировать жертв только по телефону - без специальных пропусков они не могут выезжать на помощь.

Закон против домашнего насилия в Кыргызстане - самый прогрессивный в Центральной Азии, отмечает Хилари Марголиц, специалист по правам женщин Human Rights Watch. - И, конечно, сам факт его наличия, в отличие от таких стран, как Россия, говорит в целом положительно о намерении государства бороться против домашнего насилия".

С киргизским законом одна беда - он пока хорош только на бумаге, отмечает Марголиц. Помимо охранного ордера, он также подразумевает обязательную коррекционную программу для насильника за счет государства. Авторы закона настаивают: прежде всего он должен работать на предотвращение насилия, а не реагировать на него.

Но чтобы закон заработал в полную силу, необходимо изменить то, как домашнее насилие воспринимается самим обществом. Для этого не в последнюю очередь нужны политическая воля и бюджетные средства.

По подсчетам киргизского представительства "ООН-Женщины", на реализацию закона требуется 25 млн сомов (более 300 тыс. долларов) ежегодно - эти деньги должны пойти на оказание помощи пострадавшим от семейного насилия в кризисных центрах, а также на развитие коррекционных программ для виновников насилия.

Однако в 2018 году на эти цели заложили только около 50 тысяч долларов, а в бюджетах на последующие три года нет отдельной статьи расходов на профилактику гендерного насилия - небольшие средства были выделены лишь на развитие кризисных центров. Всего по всей стране работают 16 кризисных центров, но только в пяти из них есть убежища, и мест в них часто не хватает.

Экономический спад, который неизбежно последует за пандемией коронавируса, делает увеличение расходов на профилактику домашнего насилия еще менее вероятным.

Таким образом, несмотря на имеющиеся законодательные механизмы, на деле женщина практически обречена на провал в борьбе против мужа-насильника, потому что система не выстроена под ее нужды, говорит Марголиц.

"Большинство милиционеров до сих пор придерживаются мнения, что домашнее насилие - это не дело милиции, а сугубо личная территория семьи. Это создает еще один барьер для жертв домашнего насилия. Чтобы закон действовал, нужно обучить милиционеров, прокуроров и судей на всех уровнях", - отмечает Хилари Марголиц из Human Rights Watch.

Домашнее насилие в Кыргызстане наказывается законом уже 17 лет, однако раньше милиционеры часто отказывались принимать заявления о нем из-за того, что жертвы потом отзывали их. Новый закон обязал милиционеров в обязательном порядке регистрировать все сообщения о домашнем насилии в едином реестре преступлений - это качественно изменило статистику по стране. С момента вступления нового закона в силу количество зарегистрированных случаев семейного насилия резко выросло - в 2019 году их было в четыре раза больше, чем в 2015-м.

Еще один минус закона, считают эксперты, - чтобы дать ход делу против агрессора, после подачи заявления пострадавшая должна пройти судмедэкспертизу и засвидетельствовать следы побоев на теле.

"Часто речь идет о женщинах, травмированных психологически или физически - вплоть до того, что им сложно ходить. Поэтому на экспертизу они не идут или идут не сразу, когда следы побоев менее явные", - рассказывает Марголиц.

Принятый два года назад закон увеличил в десятки раз и размер штрафов, присуждаемых насильникам, - теперь они составляют от 400 до 900 долларов. Однако по данным исследования Human Rights Watch, большое число насильников безработные и пострадавшие часто сами вынуждены сами оплачивать штрафы.